Жан-Батист Грёз (Jean-Baptiste Greuze) (1725-1805).
Портрет Елизаветы Демидовой (1779-1818).
Масло, холст. 62 х 43 см.



ПОРТРЕТ ДЕМИДОВОЙ

Пополняя свою библиотеку книгами по искусству, я установил такой порядок: купленную книгу до тех пор не ставил на полку, пока не просматривал ее. Иногда новинок накапливалось много, но ни одну я не отложил без ознакомления. Особое внимание обращал на иллюстрации, нужные места закладывал листочками. Большинство книг прочитывал. В начале XX века великий князь Николай Михайлович, известный коллекционер портретов, выпустил в свет пятитомное издание репродукций всех известных ему портретов русских людей. Эта идея у великого князя появилась, по всей вероятности, после знаменитой Таврической выставки начала века. Выставка готовилась тщательно, специальный оргкомитет разослал приглашения принять участие в ней представителям «дворянских гнезд», коллекционерам, главам учреждений, в фойе которых висели портреты, чиновничьему дворянству, меценатам и представителям крупного капитала, владевшим дворянскими усадьбами, перешедшими к ним по наследству вместе с портретами предков. Издание «Русские портреты» с изображениями представителей русской дворянской знати я просматривал несколько раз. Наиболее выдающиеся работы старался запомнить зрительно. К каждому портрету в книге было дано краткое описание жизни изображенного лица и фамилия художника. Я обращал особое внимание на местонахождение портретов и на портреты, написанные крупными художниками России и Запада. Среди множества портретов русских дворян мое внимание привлекли работы Жана Батиста Грёза, Виже Лебрена, Вуаля, братьев Ван Лоо, Помпео Баттони. Из русских художников меня заинтересовали портреты работы Левицкого, Боровиковского, Рокотова, отца и сына Аргуновых, Антропова, Дрождина, Лосенко и многих других. Особо тщательно я старался запоминать портреты, местонахождение которых было неизвестно. Два портрета из тех, что были репродуцированы в книге, мне посчастливилось впоследствии иметь в своей коллекции — найти их и спасти от безвестности. О первом я сейчас расскажу; а второй – это портрет работы Боровиковского, изображающий жену президента Императорской Академии художеств Оленину. Среди портретов, репродуцированных в издании великого князя Николая Михайловича, были работы, которые я невольно запомнил на всю жизнь. Например, портрет Елизаветы Демидовой работы знаменитого французского художника Жана Батиста Грёза. Портрет написан необычно: Демидова изображена в образе кающейся Магдалины. Репродукция с этого портрета занимала в книге целый лист, далеко не все работы были удостоены подобной чести в этом издании. Портретов кисти Грёза вообще не много, всего два-три. А Грёз — такой мастер, что одно его имя привлекает внимание любого грамотного коллекционера. Изображена Елизавета Демидова по пояс, голова ее чуть поднята вверх, глаза обращены в молитве к Богу, руки сложены на груди. Мастер хорошо передал глубину раскаяния героини. Местонахождение этого портрета в книге не указывалось, последний раз он был представлен в Таврическом дворце в 1905 году, на выставке русских портретов. Выставлялся он из собрания графов Соллогубов, которые жили в Москве. В 1959 году мы переехали из Ленинграда в Москву, так как все наши родственники жили в столице. В Москве мы обосновались в отдельной квартире на втором этаже, недалеко от трех вокзалов. Первый этаж дома был каменный, а второй (наш) – деревянный. Когда я первый раз осматривал этот дом, я, увы, не заметил этой особенности его строения. Держать коллекцию картин в деревянном доме было опасно: мало ли что могло случиться? Пришлось нам, едва мы переехали, договориться с музеем керамики в Кусково, по Казанской железной дороге, в бывшей усадьбе князей Шереметевых. Нам отвели особняк, и выставка наших картин в нем длилась несколько лет, пока мы не получили в кооперативном доме две хорошие квартиры – трехкомнатную для нас и однокомнатную рядом для старшей дочери Татьяны, которая уже к тому времени закончила Московский университет. Наш кооперативный дом в двенадцать этажей был построен в конце 1965 года в центре Москвы, в Оружейном переулке, недалеко от площади Маяковского. Я был членом правления кооператива и принимал активное участие в его строительстве. Коллекцию картин мы разместили в обеих квартирах. Но это будет годы спустя. А пока, перебравшись в Москву, я по-прежнему продолжал следить за комиссионной торговлей картинами, но уже в столице. В Москве в это время картинами торговал один-единственный магазин. Достаточно было посещать его хотя бы раз в день, чтобы быть в курсе всех новинок. Однажды, приехав туда, я стал просматривать поступившие в продажу картины. И, к своему величайшему изумлению, среди них увидел портрет Демидовой – очень похожий на репродукцию в «Русских портретах». Стоил он недорого, и я его сразу же приобрел. Приехав домой, я открыл книгу и стал сравнивать приобретенный портрет с репродукцией. Сравниваю размеры – картина шире. Внимательно осматриваю картину. Оказывается, картина была немножко расширена за счет приставок при дублировании. К авторскому холсту добавлены с обеих сторон надставки из такого же по качеству грунта. Они прилегают к авторскому холсту не по прямой, а как бы елочкой, их практически не видно. Надставки сделаны мастерски, чувствуется работа хорошего реставратора. Благодарность музея керамики и усадьбы Кусково XVIII века за предоставленные Б. Грибановым экспонаты на выставку. В книге Николая Михайловича говорится, что писал Демидову Жан Батист Грёз, и все. Годы создания картины не указаны, но приводятся годы жизни Демидовой в Париже. По возрасту изображенной, по годам ее жизни в Париже, по году смерти художника можно примерно установить, когда же был написан этот портрет. Вот описание жизни Елизаветы Александровны Демидовой, урожденной Строгановой, из книги великого князя Николая Михайловича «Русские портреты»: «Елизавета Александровна Демидова, 1779-1818, младшая дочь барона Александра Николаевича Строганова, женатого на Елизавете Александровне Загряжской, родилась 5 февраля 1779 года. В очень молодых годах вышла замуж за московского богача, впоследствии тайного советника и командора Мальтийского ордена, Николая Никитича Демидова (1775-1828), известного благотворителя и мецената. Вскоре после свадьбы Демидов увез жену за границу и поселился с нею в Париже, в бывшем дворце. Семейная жизнь их не была счастлива, и несоответствие характеров и вкусов скоро привело супругов к взаимному отчуждению, едва не кончившемуся полным разрывом после рождения в 1812 г. второго сына Анатолия. Не будучи красавицей, Е. А. Демидова была необыкновенно грациозна, и когда она танцевала, присутствовавшие в зале становились на скамейки, чтобы видеть все ее движения. Ветреная и легкомысленная, не чуждая притом известной культурности, Демидова была большой кокеткой и, кроме позы молящейся святой, не прочь была изобразить себя в виде смеющейся вакханки. В свете она была окружена толпою ухаживателей, и сама объясняла свою склонность к красивым молодым людям тем эстетическим наслаждением, которое испытывала она при виде всего изящного. Ее кокетство и любовь к светским развлечениям трудно уживались с суровым и тяжелым в домашнем быту характером мужа; фактически разойдясь, супруги редко виделись, но этот внутренний разлад был мало заметен под личиной шумной светской жизни. Посещая довольно часто театры и другие модные в то время публичные увеселения, Е. А. Демидова больше любила принимать у себя, и в доме ее собиралось крайне разнообразное общество. Она много играла в карты, и крупная игра на ее вечерах обратила даже внимание полиции. Она любила Францию и французов и благоговела перед первым консулом, которого называла «богом Европы». В первых годах XIX столетия, с обострением отношений между Францией и Россией, Демидовы покинули Париж и переселились в Италию, а в 1812 г. вернулись в Россию и поселились в Москве, в своем старинном доме в Немецкой слободе, на Гороховой (теперь Константиновский межевой институт). В то время, как сам Демидов, не спеша, вооружал за свой счет пехотный полк, жена его предавалась воспоминаниям о Париже, украдкой посматривая на малахитовые часы, оставленные ей, как уверяли злые языки, в минуту расставания с красавцем-эмигрантом Гераклием Полиньяком, командиром Апшеронского полка. После реставрации Бурбонов Е. А. Демидова вернулась в Париж, но уже без мужа, поселившегося во Флоренции. Ей недолго пришлось, однако, наслаждаться возвращением в любимую Францию: она скончалась 27 марта 1818 г., в 39 лет, почти внезапно, в тяжких страданиях, после непродолжительной болезни, и похоронена на кладбище в Париже, где сыном ее, А. Н. Демидовым, был впоследствии воздвигнут на ее могиле великолепный мавзолей из белого мрамора». ... В ЭТО время я увлекался портретами XVIII века, у меня было хорошее собрание таких работ, например подлинные работы таких корифеев русского портрета, как Левицкий, Боровиковский, Рокотов и Аргуновы (отец и сын). Были портреты крупных западных мастеров, таких, как Виже Лебрен, Вуаль, Баттони и другие. Много было в моей коллекции портретов второстепенных русских и западных мастеров. Надставки, которые я обнаружил на портрете Демидовой, встречались мне и прежде: они объясняются тем, что потомки, соединяя портреты своих родителей, стремились к тому, чтобы картины были одного размера. После подгонки портреты «одевали» в одинаковые рамы, и они висели, как парные работы, в имениях, особняках и дворцах потомков. К тому же портреты иногда писались разными мастерами и в разное время. Видимо, и данный портрет был несколько увеличен за счет небольших надставок к фону, чтобы составить пару другому. Елизавета Александровна и ее супруг последние годы провели врозь. Возможно, потомки соединили их уже после смерти, подогнав размеры обоих портретов и «одев» их в одинаковые рамы. Словом, надставки меня не смущали. Без них соотношение длины к ширине портрета было такое же, как на репродукции. Я приступил к осмотру самого портрета. Местами он был смыт и вновь реставрирован. Краски темных тонов «спеклись», – видно, картина побывала на пожаре. Особенно сильно запеклись бугорками темные краски нижней части картины. Елизавета Демидова перед войной 1812 года выехала из Франции в Москву, и, видимо, портрет был увезен вместе с нею. Возможно, и очень вероятно, что когда Москва горела, портрет побывал в огне. Он явно перенес воздействие высокой температуры, что и повлияло на темные тона красок – они лучше, чем светлые, восприняли тепловые инфракрасные лучи. Впрочем, повреждения от огня не были существенными. Мне предстояло ответить на главный вопрос: с этого ли портрета сделана репродукция в книге «Русские портреты»? Просматриваю в двухкратную лупу репродукцию и детально изучаю характер кракелюр на ней. Меня интересуют именно эти трещинки, их расположение и конфигурация. На репродукции четко видна трещинка красочного слоя, рассекающая нос изображенной женщины в средней части наискосок. Обращаюсь к портрету и там нахожу эту трещинку! Извилины ее совершенно совпадают с очертаниями кракелюра на репродукции. Трещинки на рукаве левой руки Демидовой на репродукции хорошо видны невооруженным глазом, так как репродукция – большая. Сравниваю эти кракелюры с аналогичными на портрете. Они совпадают. На репродукции хорошо видна и трещинка, проходящая через висок Демидовой. Рассматриваю висок Демидовой на портрете: там -аналогичная трещинка. Исследую еще несколько характерных кракелюр, все они убедительно совпадают. Итак, у меня есть все основания быть уверенным, что репродукция делалась именно с этой картины. А значит – я приобрел именно тот, подлинный портрет, который описан в книге великого князя Николая Михайловича. Написана работа рукою знаменитого французского художника Жана Батиста Грёза (1725-1805). Из биографии Демидовой видно, что она жила в Париже именно в те годы, когда там работал и пользовался успехом Грёз. Я решил узнать побольше о творчестве французского художника. В первую очередь меня интересовали репродукции с портретных работ Грёза, его манера письма, позы, в которых он изображал натуру. Возможно, есть еще женские портреты, выполненные им в позе кающейся Магдалины, или что-либо подобное? В одной из книг нахожу портретную вещь Грёза, выполненную им в манере, очень близкой к портрету Демидовой. Этот портрет находится в частном собрании за рубежом. Поза изображенной женщины очень похожа на позу Демидовой: так же подняты вверх глаза, в лице и фигуре – тот же религиозный порыв раскаяния. Для лишней убедительности делаю макроснимки с отдельных участков своего портрета и с тех же участков репродукции. На макроснимках отчетливо видны трещины, которые при сравнении оказываются идентичными. Картину нужно было реставрировать: раздублировать, убрать надставки, вернуть в авторский размер, снять все лаковые покрытия, записи, заправки, то есть оставить лишь то, что создано автором, а затем -вновь дублировать и реставрировать. Эту работу, как и портрет Шереметевой, я доверил Борису Михайловичу Шахову. При размывке портрета оказалось, что местами картина имела потертости, однако лицо и руки героини сохранились хорошо, поврежденными оказались лишь второстепенные места портрета. Как коллекционер, находку портрета Демидовой работы Грёза я всегда считал и продолжаю считать своим крупным успехом.